Вопрос о правовой природе мнимых и притворных сделок на протяжении долгого времени является дискуссионным в цивилистической литературе. Это обусловлено спецификой самих мнимых и притворных сделок, которые представляют собой умышленное искажение или сокрытие фактов путем совершения сделки. Фактически, стороны не желают возникновения юридических последствий, связанных с такими сделками. Как правило, заключая такие сделки, одна сторона (или все стороны сразу) намереваются добиться определенного незаконного результата.

В настоящее время такого рода сделки имеют широкое распространение, что подтверждается многочисленными исками о признании недействительными сделок в арбитражных судах и судах общей юрисдикции.

Между тем, лишь крайне небольшая часть исков удовлетворяется судами, что отчасти объясняется сложностью доказывания, а также отсутствием единообразной судебной практики, таким образом, в подавляющем большинстве случаев, стороны, заключившие мнимую или притворную сделку, достигают поставленной цели.

Согласно ст.170 ныне действующего Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Учитывая такое скудное гражданско-правовое регулирование недействительности мнимых и притворных сделок, существует довольно существенное количество проблем, которые вызваны тем, что ни в доктрине, ни в судебной практике не выработано единообразного толкования мнимых и притворных сделок.

Интересным представляется тот факт, что ст. 170 ГК РФ сформулирована таким образом, что притворная сделка представляет собой разновидность мнимой сделки. Хотя отдельные дореволюционные ученые, например, Ю.С. Гамбаров, использовали термин «притворная (симулятивная) сделка» как общее к частному по отношению к мнимой сделке .

Кроме того, соотношение мнимых и притворных как общего и частного содержится и в §117 Германского Гражданского уложения, который гласит: «если мнимая сделка совершена с целью прикрыть другую сделку, то применяются предписания, относящиеся к прикрываемой сделке», то есть притворная сделка представляет собой разновидность мнимой сделки, что соответствует ее правовой природе .

Глубокий анализ цивилистической доктрины позволяет выделить три основные точки зрения в отношении оснований признания их недействительными:

  • порок воли;
  • порок содержания;
  • порок воли и содержания.

В цивилистической литературе неоднократно высказывалось мнение о наличии в мнимых и притворных сделках порока содержания. Так, О.С. Иоффе считал, что мнимые и притворные сделки следует рассматривать в общем ряду противозаконных сделок .

Следует отметить, что вопрос соотношения ст.168 ГК РФ, посвященной недействительности сделок, нарушающей требования закона или иного правового акта и ст.170 ГК РФ, в силу которой признаются недействительными мнимые и притворные сделки также заслуживает внимания.

Положения ст. 168 ГК РФ говорят о противоречии сделки требованиям законодательства, что является объективным критерием, поэтому наличие или отсутствие вины сторон как субъективного критерия не имеет юридического значения для применения этой статьи. Несоответствие требованиям законодательства само по себе является достаточным основанием для подтверждения факта ничтожности сделок. На основании вышесказанного, можно заключить о явных отличиях данных видов недействительных сделок.

А.П. Сергеев замечает:

«Чаще всего притворные сделки совершаются с противоправными целями, т.е. для того, чтобы обойти установленные законом запреты и ограничения, ущемить права и охраняемые законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества. По этой причине довольно сложно отграничить притворные сделки от сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности».

Напротив, Н.В. Рабинович отмечает, что

«Чаще всего совершение мнимой сделки преследует какую-то противозаконную цель. Однако противозаконность цели в данном случае вовсе не обязательна, поэтому неправильно рассматривать мнимые сделки в связи с изучением противозаконных сделок либо подчеркивать, что они могут быть направлены на противозаконную цель».

Противоположной точки зрения придерживается В.А. Ойгензихт, который справедливо отмечал, в данных сделках имеется особый дефект воли – сокрытие намерений:

«Мнимая сделка заключается без цели породить действительные гражданские правоотношения по намерению сторон, которые сознательно по своей воле заключают такую сделку. Здесь нет несоответствия воли волеизъявлению, а, наоборот, полное соответствие. Скорее всего, налицо особый вид дефекта воли и одновременно волеизъявления – сокрытие намерений».

По мнению автора настоящего исследования, вышеуказанный подход представляется наиболее точным и убедительным, так как чисто формально мнимые и притворные сделки не нарушают конкретные требования закона, однако, истинная воля участников сделки противоречит сделанному волеизъявлению. Таким образом, имеет место несоответствие проявленного волеизъявления с действительной волей участников сделки.

В мнимых и притворных сделках присутствует порок воли, характеризующийся комплексным содержанием оснований недействительности:

  • Во-первых, при заключении мнимых и притворных сделок воля участников сделки сознательна и согласована, нацелена на сокрытие своих искренних целей.
  • Во-вторых, важно, что воля участников указанных сделок полностью идентична. Намерения одной стороны на заключение сделки недостаточно, стороны должны преследовать единую цель ввести в заблуждение определенный круг лиц, являющихся сторонами данной притворной сделки, создав у них неверное представление о намерениях участников сторон сделки, мнимость сделки связывается с пониманием сторонами того, что эта сделка их не обязывает к ее исполнению и они не имеют намерения исполнять ее или требовать ее исполнения.
  • В-третьих, у участников отмеченных сделок фактически отсутствует воля, направленная на их исполнение, т.е. осуществление действий, направленных на достижение определенного правового результата. Именитый цивилист Г.Ф. Шершеневич совершенно точно отмечал: «Так как воля направлена на юридические последствия, то, очевидно, нельзя признать наличие сделки там, где у действующего нет сознания последствий».

Таким образом, на основании всего вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что при заключении мнимых и притворных сделок присутствует только внешняя видимость волеизъявления при фактическом отсутствии воли, соответствующей совершенной сделке. Мнимые и притворные сделки представляют собой выражение ложного волеизъявления сторон, которое используется для достижения определенных выгод. Необходимо отметить, что в мнимых и притворных сделках всегда присутствует осознаваемая сторонами тайная цель.

Статья на тему правовая природа мнимых и притворных сделок